В одном квартале от знаменитой Дерибасовской прислонились друг к другу два изящных старинных здания постройки начала прошлого века. Одно в роскошном состоянии, другое уже валится на бок. Первое – Одесский русский драматический театр, второе – Театр юного зрителя. Если при советской власти вся культура финансировалась по остаточному принципу, то сейчас, похоже, областная администрация по остаточному принципу распределяет свое внимание между «взрослыми» театрами и детскими. Детишки, что они понимают, выскочила на сцену Баба-Яга, вот им и счастье! У рампы хор лягушат квакает, вот это чудо, и где уж им заметить трещины на стенах зрительного зала, съезжающий влево балкон амфитеатра, разводы плесени в вестибюле. На места под балконом билеты на спектакль не продаются, не дай Боже рухнет, родители с детьми погибнут. Высота потолка в зрительном зале – 15 метров, упавший с такой высоты даже маленький кусок штукатурки, запросто голову пробьет.

Виктор Борисенко, заместитель директора ТЮЗа по хозяйственной части, занимающий эту должность более 20 лет, водит меня по залу, закулисью, коридорам, то и дело, предупреждая: на ту часть пола не ставайте, под колонной не стойте. А это у нас туалет, нет, там ничего не смотрите, он в таком состоянии… право неудобно.

Ему неудобно, а ведь детей туда приходится водить, у детишек потребности возникают часто.

Зданию 96 лет, значит, за это время оно по строительным правилам должно было 4 раза подвергнуться капитальному ремонту. Но за почти сто лет ни одного такого ремонта ТЮЗ не удостоился. В. Борисенко вспоминает свою работу в театре как череду мелких локальных ремонтиков. Я бы сказала, подмазываний.

Более того, Борисенко утверждает, что в пору своей молодости здание, бывшее тогда клубом рабочей молодежи, было внутри расписано фресками знаменитого украинского художника Михаила Бойчука, основоположника собственной школы монументализма, которого называли украинским Диего Риверой. Он был расстрелян со своими учениками в 1937 году как основатель «враждебной пролетариату художественной концепции».

М. Л. Бойчук действительно в 1928 году расписал фрески одного из санаториев на Хаджибейском лимане. Был ли клуб рабочей молодежи также расписан самим Бойчуком или одним из его учеников? Неважно, и то и другое хорошо. Фрески там действительно есть, но они закрыты панелями. Для того, чтобы открыть их всеобщему обозрению, надо бы их реставрировать, но денег нет на самое насущное.

На настоящий, не липовый ремонт театра надо 10 млн. гривень. В бытность свою губернатором Одесской области Василий Цушко пообещал деньги на ремонт выделить. Да вот только заковыка вышла, сначала Василий Петрович попросил предоставить ему проектно-сметную документацию, чтобы знать, сколько ж щедрой областной рукой детскому очагу культуры денег отвалить. Мол, дайте мне документацию, смету, я ж должен знать, что почем. Так вот, почем вышла документация. Чтобы ее составить, соответствующей организации надо было заплатить 143 000 грн. Ну а поскольку денег таких у театра не было, Цушко со спокойной совестью мог на ремонт денег не давать, он же не ясновидящий, без сметы определить стоимость ремонта не может.

В 1984 году от стен начали отпадать куски лепнины и декора. Пришлось театр закрыть и начать тот самый, локальный, подмазывающий (кого?) косметический ремонт. Он продолжался 4 года, а театр в это время ездил по гастролям. То есть, можно сказать, что целое поколение одесских детей в определенном возрасте были лишены своего театра.

Осыпающуюся штукатурку в гримерках закрыли панелями, где-то что-то подкрасили. Но вся система жизнеобеспечения театра осталась старой – канализация, водопровод, проводка.

В 2009 году вроде бы блеснул свет надежды. Появилась частная строительная фирма, которая начала капитальные работы под небольшой аванс. Первым делом, как положено, обнесли театр железным забором, тем более, что наружный балкон здания требовал такого ограждения, он попросту грозил свалиться вниз.

Внутри забора начали обкапывать фундамент, чтобы его укрепить. Но поскольку обладминистрация (все театры областного подчинения), более денег не перевела, ремонтники развернулись и ушли.

Теперь театр имеет «подкоп» с одной стороны. Ну и, естественно, наклоняется в эту сторону потихоньку. Сколько он еще выстоит на одной ноге?

Не молоденький, небось…