Выступление Мороза 28 ноября 2000 года и обнародование кассеты с записью якобы приказа Кучмы убить Георгия Гонгадзе стало началом мощного протестного движения против авторитарной власти. Даже появилась легенда о том, что Мороз не поддается давлению, хотя против Соцпартии силовые структуры Кучмы развязали широкомасштабные боевые действия. Говорили и о том, что многочисленные попытки найти компромат, приписать Морозу руководство каким-либо бизнесом и даже обвинить его в терроризме не увенчались успехом. Так выглядит внешняя сторона дела. Но есть и другая сторона.

Хочу отметить, что после президентских выборов 1999 года Мороз не был опасен режиму Кучмы. Не он возглавлял акцию «Украина без Кучмы», а его вклад в это движение ограничился оглашением записей майора Мельниченко. По-настоящему Сан Санычем никто всерьез и не занимался. Народ помнил его каневское предательство, и потому рейтинги социалистов от выборов до выборов упорно снижались. И восстановления рейтингов – партии и личного – ему не светило ни при каких условиях. Если бы не записи Мельниченко

Когда Николай Мельниченко решал, кому из политиков можно передать записи, он остановил свой выбор именно на лидере социалистов. Почему? Выбор необъясним, если принять во внимание репутацию Мороза. Но все становится вполне логичным, если обратить внимание на особенности его личности. Не потому ли, что часть записей Мельниченко касалась государственной тайны, а Мороз был как раз тем человеком, который ради достижения цели не остановится и перед предательством Родины? Не могло ли случиться так, что кто-либо другой из политиков был бы более разборчив в вопросах сохранения государственной тайны?

Мороз помог майору вывезти записи за границу и в благодарность получил известные всему миру фрагменты. Тогда он налево и направо раздавал интервью, обосновывая свое право на пленки майора: «…на пленках, вернее вот, история – не «кассетный скандал», а правда, записанная на пленках – используется нами только в качестве аргументации – по поводу того, что надо менять сегодня, и я думаю, что здесь нет ни у кого возражений. Потому что вывод, который мы делаем – бороться за честную власть и за лучшую жизнь – он объясняется многими позициями и многими аргументами, в частности, когда мы говорим о том, что мы живем плохо – не потому что мы бедные или глупые, мы живем плохо, потому что воры в нашем доме. Я понимаю, что нашей передачи бы не хватило для того, чтобы я приводил аргументы на этот счет. И вот в таком качестве и вот с такими комментариями можно тогда рассматривать сюжет, который журналист подала».

Как видим, Мороз всегда был умелым демагогом. Но вся его риторика была направлена не столько против Кучмы, сколько против национал-демократов в целом и правительства Ющенко, в частности. Мороз был ярым противником Ющенко еще в 2001 году. Вот его слова: «Что касается роли Ющенко, как лидера оппозиции, этого не могло и быть. И сказать, что неуспех Форума Национального Спасения или оппозиции в целом – я бы не стал так говорить, но, во-первых, если журналисты уже говорят об этом сегодня – это уже успех. Мы прорвали блокаду на информацию, устранили одиозных представителей власти, мы раскрыли образ нынешней власти и для нашего населения и для зарубежных кругов это очень важно. Для того, чтобы была предпосылка строить нашу страну на несколько других принципах – на принципах демократии». Так заявлял он тогда. А вот его свежий комментарий, датированный уже 2007 годом, о событиях того времени: «Я припоминаю этот сюжет в 2000 году, когда неконституционный переворот произошел в парламенте, вследствие чего Виктор Андреевич стал Премьер-министром и, соответственно, главой парламента с поддельной печатью и всеми другими регалиями стал Иван Степанович Плющ».

Не любил Сан Саныч и Юлию Владимировну: «Тимошенко сегодня не то, что поддерживает меня. Она, как мне кажется, профессионально использует тот стабильный рейтинг, который есть у социалитической и у меня, поэтому, делая реверансы в мою сторону, она, естественно, набирает очки, и делает это действительно профессионально, я не могу возразить по этому поводу ничего». Вот те моменты, которые не приняли в расчет «оранжевые», пуская в свои ряды Мороза.

А теперь немного из неофициальной истории о виновниках смерти Гонгадзе. Частично ее разрозненные части гуляют в Интернет-пространстве. И стоит их сопоставить. Бывший советник Александра Мороза и член СПУ Владимир Цвиль – человек непосредственно причастный к кассетному скандалу. В конце 2000 года именно он по просьбе лидера социалистов вывозил за границу Николая Мельниченко и его записи. Партнер Цвиля по бизнесу Владимир Болданюк перепрятывал майора с семьей в Чехии на протяжении четырех с половиной месяцев – до получения ими укрытия в США. Цвиль издал книжку «В центре кассетного скандала», где подчеркивал, что Мороз познакомил его с Мельниченко задолго до исчезновения Георгия Гонгадзе и начала кассетного скандала. То есть записи Мороз имел еще при жизни журналиста.

То, что Сан Саныч Мороз еще недавно претендовал на роль «совести нации», сейчас у большинства украинцев вызывает недоумение: как мы могли в такое верить? Но последние заявления и выступления лидера СПУ заставляют взглянуть на его деятельность в течение последних лет уже и в соответствии с уголовным кодексом Украины. Особенно в деле об исчезновении журналиста Георгия Гонгадзе – преступлении, которое и позволило, в конечном итоге, Морозу занять сегодня пост спикера. В народе говорят, что в последний раз, в 2007 году, Мороз влез на место спикера по костям Гонгадзе. Не секрет, что Александру Морозу дело Гонгадзе не дает покоя. Он судится с «Украинской Правдой», открывает доску памяти погибшего журналиста в Верховной Раде, празднует годовщину акции «Украина без Кучмы», призывает «закрыть вопрос» о его знакомстве с майором Мельниченко и, вместе с тем, делает негативные и даже откровенно грубые оценки процесса, длящегося в Апелляционном суде. В ответ на заявление представительницы потерпевшей стороны Валентины Теличенко, подчеркнувшей необходимость прекратить давление на суд со стороны политиков, глава Верховной Рады назвал процесс над убийцами Гонгадзе «уголовщиной».

Не исключено, что Мороз чувствует собственную вину в смерти Гонгадзе, и это не дает ему покоя. Он постоянно ждал, что кто-то заявит о его вине вслух. И тогда – капут. Он везде, даже в верховной Раде, к месту и не к месту не устает говорить в своей роли в «деле Гонгадзе», о том, что все лично обязаны ему тем, что стали властью: «Будем объективными. С этого дела начались демократические превращения в Украине. Суть расследования дела – показатель нашей демократии и для своих сограждан, и для Европы. До тех пор, пока отсутствуют судебные решения, нельзя говорить о существовании в Украине правосудия, если нет решения в этом деле. Всей власти, наконец, надо помнить, что персонально она ею стала благодаря тому, что ценой своей жизни Георгий Гонгадзе разбудил Украину, положительные сдвиги в свободе слова – это первая оценка заслуг Георгия. К преступлению в разной мере причастны некоторые бывшие власть имущие, они тоже должны получить юридические оценки и так, чтобы никто не сомневался в правовом характере этих оценок. Речь идет же не о сведении счетов или злорадстве, речь идет о праве вообще и равенстве всех перед законом. Знаю, о чем говорю, так как имею возможность так говорить исключительно, так как 28 ноября 2000 года с этой трибуны сделал известное заявление».

Он договорился до того, что якобы лично «предупреждал Г. Гонгадзе, что за ним следят, и предлагал ему обратиться в Генпрокуратуру». Однако прежде спикер распущенной Рады многократно заявлял, что лишь через месяц после исчезновения журналиста – в середине октября 2000 года – познакомился с майором Мельниченко, от которого получил аудиозаписи, свидетельствующие о причастности Леонида Кучмы и тогдашнего министра МВД Кравченко к преследованию Гонгадзе. В каком случае он говорит правду?

Если же поверить, его утверждению о том, что он предупреждал Георгия об опасности, то возникает закономерный вопрос: откуда Сан Саныч узнал о том, что против Гонгадзе готовиться провокация? Конечно, не от осведомителей из «наружки» службы криминальной разведки МВД. И министр Кравченко в бане с Морозом этими сведениями не делился. Хотя бы потому, что вместе они в баню не ходили. Да и генерала Пукача Сан Саныч вряд ли знал. Его вообще знал ограниченный круг людей. Должность такая. Не от самого же Кучмы были данные? Значит, записи, из которых следовало, что Гонгадзе угрожает опасность, были известны Морозу еще летом. После исчезновения журналиста Сергей Головатый заявил, что 15 сентября он пригласил Гонгадзе на свою пресс-конференцию. Темой должно было стать заявление: «15 сентября утром на улице Банковой (администрация президента)… было дано поручение руководству СБУ и МВД подготовить ряд провокационных мер для окончательной дискредитации Головатого». Потому нардеп не исключал «появления в СМИ смонтированных фотографий и видеофильмов, компрометирующего содержания со своим участием». Но информация об этом, как впаоследствии выяснилось, была на пленках. Значит, и Головатый все знал?

Кучма в январе 2001 года в разговоре с Головатым подтвердил: «Ты знаешь, я признаю, что меня записывали. Я это не говорил. Но я это скажу. Но он провокатор. Это – провокация. И он преступник…» Последнее высказывание относилось к Николаю Мельниченко. А, возможно, и к Морозу. Говорят, Сан Саныча мучают укоры совести. Это вряд ли. Совесть он давно обменял на карьеру. А вот страх – это ближе к истине. Можно почти наверняка предполагать, что он знал об угрозе жизни Георгию Гонгадзе, но ничего не сделал, чтобы предотвратить преступление.

Почему Георгий скрыл в своем «Открытом письме» Генеральному прокурору от 14 июля 2000 года, что располагает сведениями, полученными из надежных источников – народного депутата А. Мороза и его информаторов? Не потому ли, что Мороз взял с него слово, что тот не проговорится, откуда информация. Гонгадзе слово держать умел. Поэтому и погиб. Это сейчас он «бескомпромиссный журналист, выступавший против произвола власти и коррупции». А тогда журналистам приходилось работать в полулегальных условиях и часто – скрывать своих информаторов. И все эти отношения были не так просты, как хотят представить сейчас. Но ведь Морозу ничего не угрожало. И его скрывать не было необходимости!

Преступно выглядят и действия Мороза сразу же после исчезновения журналиста. Тогда, после 16 сентября 2000 года никто не знал, что произошло. Не знали, жив ли еще Георгий. А «совесть нации» молчала. Он был обязан кричать во весь голос, обязан раскрыть свои источники информации! Они бы вывели на тех, кто осуществлял слежку за Гонгадзе… Но он молчал. В 2000 году Александр Мороз был народным депутатом и экс-главой Верховной Рады. То есть он был государственным служащим 1-го ранга. Вспомним слова присяги нардепа: «Присягаю додержуватися Конституції України та законів України, виконувати свої обов'язки в інтересах усіх співвітчизників». Соврал Сан Саныч и под присягой.

Исходя из этого, действия Александра Александровича Мороза необходимо квалифицировать в соответствии со статьями ст. 24 ч. 3, ст. 256 ч. 2 и ст. 367 ч. 2 Криминального Кодекса Украины. Ст. 24., Ст. 256. содействие участникам преступных организаций и сокрытие их преступной деятельности; Ст. 367. Служебная халатность. По совокупности все это тянет на десять лет.

Вот как говорит об этом деле бывший соратник Мороза Цвиль: «Во-первых, я неоднократно заявлял публично, что Мороз обратился к мне с просьбой оказывать содействие отъезду Мельниченко за границу не в октябре 2000 года, а намного раньше. Глава СПУ отрекомендовал мне его, как чрезвычайную близкого ему человека, который нуждается в помощи в лечении дочери. Итак, Мороз и охранник Кучмы были знакомы задолго до исчезновения Гонгадзе.

Во-вторых, есть признания самого Мельниченко, сделанные в интервью журналисту Роману Купчинскому. Там Николай откровенно рассказывает, что встречался с Морозом и пересказывал ему содержание подслушанных разговоров Кучмы летом 2000 года.

Аутентичность звукозаписи, которая состоялась с согласия собеседников, не вызывает никаких сомнений. Роман Купчинский официально свидетельствовал об этом генпрокуратуре Украины.

В-третьих, Мороз хорошо знал, о чем говорят в кабинете на Банковой. Подтверждение этому можно найти в обнародованных записях разговоров Кучмы. Например, в диалоге экс-президента с бывшим социалистом Александром Чижом.

В-четвертых, существуют вещевые доказательства того, что разговоры Кучмы своевременно отслеживались и анализировались «клиентами» Мельниченко. Среди его записей есть аудио-файлы с фрагментами относительно Гонгадзе, которые были подготовлены еще летом 2000 года, – их умышленно выделили из часовых разговоров экс-президента. Об этом свидетельствует информация о дате и времени создания соответствующих аудио-файлов. Эти доказательства также находятся в распоряжении Генпрокуратуры». Далее Цвиль пишет: «Весной 2001 года, в разгар кассетного скандала, Мороз передал известному в Украине журналисту интересную записку. Там указывалось: Георгия Гонгадзе встретил возле дома по бульвару Леси Украинки генерал МВД Алексей Пукач. Тот предъявил журналисту свое удостоверение и предложил сесть в машину, – якобы для срочного собеседования в райотделе милиции. По большому счету, Морозу можно инкриминировать даже не утаивание преступления, а соучастие в нем. Т.е., не исключено, что он знал не только о намерении совершения тяжкого преступления, но и об обстоятельствах его осуществления».

Но Мороз использовал эту информацию лишь на пользу себе, в политических целях и ничем не помог следствию. На пресс-конференции 11 декабря прошлого года Александр Мороз заявил: «Дело Гонгадзе искусственно блокируется в Украине властью». Но сегодня он сам является властью. Министр МВД – социалист, Генпрокурор Медведько не раз обвинялся в фальсификациях в деле другого убитого журналиста – Александрова. Неужели хоть раз в жизни Сан Саныч сказал правду?

(Продолжение следует)